Вельяминовы. Время бури. Книга 2 - Страница 122

122

– У нее есть японская кровь, – они шли по тихим коридорам, – однако она европейка. Должно быть, его любовница. Славная женщина, приветливая, красивая. Наверное, журналист, или литератор… – госпожа Ояма привезла в клинику блокноты и пишущую машинку. Писала она на английском языке, в санатории его никто не знал. Женщина, во время схваток, работала. Она улыбалась: «Мне так легче, сэнсей».

– Японский язык у нее хороший… – госпожа Ояма позвала врача сегодня, после завтрака. Осмотрев ее, доктор, весело, сказал:

– Пришло время перебираться в медицинское крыло. Не волнуйтесь, все будет в порядке… – она оставила на рабочем столе пишущую машинку, и раскрытые блокноты. По возвращении в палату Лаура намеревалась спрятать документы в саквояж. Ей надо было передать дела преемнику в полном порядке. Кроме того, перед отставкой секретная служба, захотела бы от Лауры полного доклада. В санатории, было тихо, она читала книги, слушала музыку, по радио, и работала.

Лаура ожидала, что, после брака с Наримуне, потеряет доверие Лондона:

– Я их понимаю. Впереди война. Япония союзник Гитлера. Вряд ли страна сохранит нейтралитет. Но я и не собираюсь возвращаться в Уайтхолл… – однажды, она, озабоченно, спросила у Наримуне, не отразится ли свадьба на его карьере в министерстве.

Мужчина удивился:

– Почему она должна отразиться, любовь моя? Ты дипломат дружественной страны, торговый атташе… – Лаура, ночью, слыша его дыхание, повторяла себе:

– Скажи. Скажи ему все. Он поймет, он тебя любит. И ты его тоже… – она прикусывала губу:

– Нельзя. Я должна дождаться преемника, и только тогда оставить работу. Я не имею права ставить под удар безопасность Британии… – Лаура знала, что Наримуне потребует у нее, немедленно, прекратить контакты с японскими осведомителями. Приехав в Токио, Лаура обещала себе никогда не пользоваться информацией от Наримуне. Девушка не спрашивала его о совещаниях в министерстве, и не обсуждала политику страны:

– Хотя бы так, – горько думала Лаура, – по крайней мере, его я не предаю.

Она закрывала глаза, прижимаясь к Наримуне. Он шептал, сквозь сон, что-то ласковое. Лаура засыпала: «Скоро. Скоро мы поженимся. Пришлют моего преемника, и все закончится».

В апартаментах было прибрано, знакомо пахло ландышем. На столе, рядом с пишущей машинкой, лежали блокноты:

– Ояма-сан работала, – врач пропустил Наримуне в дверь, – подождите здесь. Я вас позову. Вам принесут чай… – он оставил Наримуне посреди гостиной.

Мужчина опустил саквояж на диван:

– Наверное, ее торговые отчеты… – форточка была полуоткрыта, лист бумаги колебался под ветром. Наримуне читал ровные, машинописные строки:

– Господин Такеси Ямасита, президент компании Takachiho Seisakusho, производство точной оптики. Два года назад выпустили первую фотокамеру. Деловые связи с немецкими компаниями, часто посещает Германию. Скорее всего, имеет сведения о военных разработках. Не является сторонником Гитлера, не поддерживает войну в Маньчжурии. Осенью приезжает в Лондон, на торговую выставку. Жена, трое детей, содержит гейшу в Киото, однако ему нравятся европейские женщины. Рекомендую, на время пребывания господина Такеси в Лондоне, взять его в разработку… – кончики пальцев похолодели. Он перешел к следующему абзацу:

– Господин Кунихико Идаваре, председатель правления Nippon Electric… – Наримуне, нарочито аккуратно, вынул бумагу из машинки.

Он бросил взгляд на блокноты, помеченные ярлычками:

– Бизнес. Офицеры и генералы. Люди искусства. Журналисты. Придворные… – ярлычка «Дипломаты» заметно не было. Достав из саквояжа пакет с меморандумами, полученными от Зорге, Наримуне вложил туда бумагу. Дверь скрипнула:

– Я говорил, что все пройдет быстро. Даже чай не успели принести… – врач посмотрел на бесстрастное лицо Ояма-сан:

– Не переживайте. Отличный мальчишка, почти восемь фунтов веса. Крикун, каких поискать. Сильный, здоровый младенец. Госпожа Ояма прекрасно справилась… – лицо Ояма-сан не изменилось. Он поклонился:

– Благодарю вас, сенсей. Я бы хотел увидеть своего сына.

– Я за тем и пришел, – расхохотался врач:

– Проводить вас к ребенку, к госпоже Ояма… – темные глаза Наримуне блеснули холодом:

– Да. И госпожу Ояма я бы тоже хотел увидеть.

Он подождал, пока врач закроет дверь апартаментов. Наримуне пошел вслед за ним, держа правую руку в кармане, пиджака, где лежал пакет с документами.

Лаура еще никогда не видела, близко, новорожденных детей. Она полусидела, опираясь на подушки, нежно улыбаясь. Боль почти прошла. Доктор, передал ей ребенка:

– Мы вернемся. Закончим, так сказать… Не беспокойтесь, вы ничего не заметите. Вы будете заняты, Ояма-сан.

Лаура, не отрываясь, смотрела на мальчика. Она помнила сильный, обиженный крик. Акушерка, весело спросила ее, показывая младенца: «Кто у нас родился?».

– Мальчик… – Лаура всхлипнула, тяжело дыша. Она протянула руки:

– Дайте, дайте его мне, скорее. Он плачет, мой маленький… – сына быстро привели в порядок. Лаура, благоговейно, приняла его:

– Мой хороший, мой сыночек. Мама здесь, не бойся, мама с тобой. Папа скоро приедет…

– Приехал, – услышала она голос врача:

– Ояма-сан здесь, уважаемая госпожа. Я не стал вам говорить… – доктор усмехнулся, – вы бы не поняли… – он повел рукой:

– Ояма-сан появился в самый решающий момент, если можно так выразиться. Сейчас все позади. Вы подарили мужу наследника, первого сына… – он ласково коснулся головы ребенка:

122