Вельяминовы. Время бури. Книга 2 - Страница 89

– Очень надеюсь, что Парламенту не придется обсуждать билль, и все обойдется… – Юджиния потянулась за Times. Канцлер Австрии Шушниг прибыл в альпийскую резиденцию Гитлера, Берхтесгаден, для переговоров. Гитлер требовал у Шушнига подписать согласие на передачу в Австрии власти нацистам, угрожая военным вторжением.

Подвернув босую ногу, женщина накинула на плечи кашемировую шаль:

– Он подпишет. Хотя Джон говорил, что Шушниг может упрямиться, требовать проведения плебисцита. Гитлер его заставит… – она смотрела на газеты:

– Европа не вмешается. Потом он примется за Чехословакию. Мы союзники, по договору, мы обязаны… – Юджиния вспомнила слова герцога:

– Чемберлен умоет руки. Он продаст Гитлеру и Чехословакию, и Польшу, поверь мне. Польшу Гитлер поделит, со Сталиным… – Юджиния быстро просмотрела газету. Япония воевала в Северном Китае, но на границах Советского Союза все было спокойно. Писали, что в марте, в Москве, состоится процесс Бухарина и других видных троцкистов. Юджиния, с отвращением, зашелестела страницами:

– Никакой разницы с Робеспьером. Он тоже казнил соратников… – женщина посмотрела на портрет герцогини Экзетер, присланный Мишелем из Парижа. Хрупкая девушка, в черном камзоле, сидела на берегу ручья. Бронзовые волосы тускло блестели:

– Робеспьера казнили, в том числе, из-за денег дедушки Питера, – Юджиния почесала бровь ложкой, – хоть бы со Сталиным так поступили. Интересно, Мишель и Теодор одни, из потомков Робеспьера остались. У Волка детей не было, и хорошо. Они на Робеспьера не похожи, слава Богу… – Юджиния взяла Daily Mail. Герцог поддразнивал ее, леди Кроу разводила руками:

– Мне важно знать, что читают мои избиратели, милый.

– Сенсация на третьей странице! Развлечения аристократки, – Юджиния закатила глаза:

– Кого-то опять сфотографировали в ночном клубе.

Она перевернула страницы. Ложка, со звоном, упала на мраморный пол. Отведя глаза от фотографий, Юджиния посмотрела на швейцарский хронометр. Герцог и Маленький Джон приезжали на Юстонский вокзал, через час. Аккуратно свернув газету, женщина пошла одеваться:

– Нельзя, чтобы они снимки видели… – Юджиния застегнула пуговицы на блузке, – хотя бы сейчас… – насадив на голову шляпу, она спустилась на лифте в гараж.

Доктор Констанца Кроу редко выбиралась в Лондон. Все необходимые книги присылали в кембриджскую лабораторию. Она вела переписку с иностранными учеными, отправляла статьи в журналы. Одежду и обувь Констанца заказывала по телефону, из Harrods. Она вспоминала строки из письма Эйнштейна:

– Советую вам идти моим путем. Купите пять одинаковых костюмов, доктор Кроу, и держите их под рукой. Вы никогда не растеряете драгоценное время на выбор одежды.

Констанца не теряла.

В шкафу висели плиссированные, серые шерстяные юбки, по середину икры, белые, хлопковые рубашки и темно-синие кардиганы. Туфли она носила одинаковые, черные, на плоской подошве, с перепонкой. У Констанцы имелось темное пальто, школьных времен, простого кроя, и черная шляпка с узкими полями. К пальто полагались разумные ботинки, на шнуровке, и скромная, потертой кожи сумочка. Из драгоценностей у девушки был только золотой медальон Ворона. Констанца никогда его не снимала. Духами и пудрой она не пользовалась. Девушка покупала простое мыло, хлопчатые, серые чулки и похожее белье.

Тетя Юджиния попыталась отвести Констанцу в отдел женской галантереи, в Harrods. Девушку обмерили. Продавщица развела руками:

– К сожалению, мадам, модные дома не шьют белья для двенадцатилетних девочек.

Они стояли с Юджинией в кабинке. Констанца скосила глаза вниз:

– Тетя, я прекрасно без таких вещей обходилась, и дальше собираюсь… – Юджиния посмотрела на плоскую грудь:

– Милая, можно пойти в частную мастерскую… – Констанца, наотрез, отказалась:

– Тетя, незачем тратить деньги на то, что я никогда не надену.

Юджиния настояла на шелковом пеньюаре, халате и пижаме. Вещи лежали в ящике комода, в кембриджской квартире девушки. Спала Констанца в старой, школьной пижаме. Таким же древним был и халат, из потрепанной шотландки.

Доктор Кроу не любила навещать Лондон еще и потому, что, по настоянию дяди, ее всегда сопровождал незаметный мужчина, из так называемых технических работников лаборатории. Констанцу спутник немного стеснял.

После неожиданной смерти Резерфорда, Констанца долго отказывалась от поста главы отдела исследований атомного ядра. Девушка предлагала Лео Силарда. Дядя, коротко, сказал:

– Мистер Силард, рано или поздно, уедет в Америку… – Джон указал на потолок ее квартиры:

– Они считают, что отдел должен возглавлять англичанин. Англичанка, – торопливо добавил герцог.

– Косность, дядя Джон, – сочно сказала девушка:

– У науки нет гражданства. Если вы не доверяете Лео потому, что он из Германии, то все ерунда. Лео еврей, он ненавидит Гитлера… – спорить с дядей было бесполезно. Должность, в общем, оказалась необременительной. Административными делами занимались представители военного ведомства. Ученые были свободны, для исследований.

Констанца сидела на месте пассажира, в ягуаре брата, изучая листы бумаги, покрытые формулами. Дворники мерно двигались по стеклу, смывая мокрый снег. Мимо проносились покрытые серой крошкой поля. Над шоссе повисло хмурое небо конца зимы.

Стивен позвонил с базы Бриз-Нортон. Брат хотел заехать к ней, по дороге в Лондон. Констанца обрадовалась: «Подвезешь меня. Дядя Джон разрешил. Мне надо с Маленьким Джоном встретиться, касательно поездки в Рим».