Вельяминовы. Время бури. Книга 2 - Страница 91

– Кроме машины, – майор потер гладко выбритый подбородок, – у меня и нет ничего. Летная куртка, кортик Ворона и кольцо. Но хорошей девушке такое неважно, – Стивен снимал маленький домик в деревне Бриз-Нортон. Кортик висел на потрепанном ковре, в спальне. На столе громоздились чертежи самолетов, пол усеивали книги. Майор много читал, не только технические издания, но и романы. Сестра всегда удивлялась: «Как ты время находишь?».

Стивен положил руку на том Экзюпери:

– Наверху, – он посмотрел в окно, – когда ты один, Констанца, среди огромного неба, поневоле думаешь о чем-то… – он повел рукой, – вечном. Мы с Янсоном о Бахе говорили. Он его тоже любил… – Стивен заглянул в бумаги сестры: «Что здесь написано?».

– Примером может служить невозбуждённый атом лития, у которого два электрона находятся на 1S орбитали, при этом у них отличаются собственные моменты импульса, и третий электрон не может занимать 1S орбиталь… – отчеканила Констанца, отдав брату пустой стаканчик. Майор, шутливо, закатил глаза.

Когда они выезжали из деревни, Констанца предложила:

– Если мы с тобой в Лондон собрались, давай в Национальную Галерею сходим. Посмотрим на тетю Тео… – Стивен кивнул:

– Традиция. Я тоже к ней ходил, перед Испанией.

Стивен вспомнил, что кузен Мэтью, в Америке, тоже, судя по всему, занимается работой с учеными. Дядя Хаим ничего прямо не писал, но по его тону было понятно, что у Мэтью важная должность:

– Меир в Бюро трудится, агентом… – въехав в Лондон, они сразу застряли в пробке, – Аарон в Берлине, – майор Кроу взглянул на хмурое, зимнее небо:

– Мы будем воевать. Гитлер не ограничится Германией. С русскими мы станем союзниками, что бы ни говорили в парламенте… – Стивен всегда обрывал сослуживцев:

– У нас один, общий враг, фашизм. Мы не вмешиваемся во внутренние дела России, однако против нацизма мы сражались вместе… – Констанца думала о весеннем Риме. Этторе много писал ей об Италии. Девушка скрыла улыбку:

– Словно в романах тети Вероники. Лаура рассказывала. Девушка и юноша влюбляются по переписке. Как в прошлом веке… – весь прошлый год они с Майораной обменивались конвертами, и давно называли друг друга по имени. В одном из писем, полученных прошлой весной, Констанца нашла засушенную веточку мимозы. Этторе стал писать ей не только о физике. Констанца читала о холмах вокруг Рима, о цветущих полях, о виноградниках, замках, и мостах через Тибр. Она и сама, невольно, вставляла в свои послания несколько строчек о Кембридже. Однажды, ради шутки, девушка добавила к письму зашифрованный абзац. Этторе понял шифр. В следующем письме, Констанца обнаружила целый лист формул. Она прижала ладони, к бледным щекам:

– Я не знала, что он пишет стихи… – Констанца дошла до строчки: «Это, конечно, не мое творение. Но никто, лучше Петрарки, не говорил о любви…»

Коль души влюблены,
Им нет пространств; земные перемены,
Что значат им? Они, как ветр, вольны…

Девушка закрыла глаза:

– Он прав. Нельзя отказываться от чувств. Эмоции, часть природы, как распад атомного ядра, как химические элементы. Часть вселенной, окружающей нас…

Констанца взяла ручку:

– Не надо бояться. Резерфорд говорил, что для ученого ценна смелость. Бесстрашие. Здесь тоже, – она стала быстро писать.

Брат высадил ее у подъезда особняка герцога, на Ганновер-сквер. Стивен дождался, пока дверь откроется. Маленький Джон был в холщовом фартуке. Констанца принюхалась. Из кухни тянуло жареным мясом. Граф Хантингтон протянул Стивену крепкую руку:

– Свинину запекаю, к ужину. Папа поехал куда-то, с тетей Юджинией, с вокзала. Я чай сделаю… Заходи, – юноша помог Констанце раздеться. Стивен посмотрел на часы:

– Мне еще в Уайтхолл пробиваться, через пробки… – он сбежал по ступеням, дверь закрылась. Взревел мотор ягуара.

Девушка в скромном пальто и шляпке стояла у ограды сквера на площади, сжимая саквояж. Из кармана торчала Daily Mail. Тони переступила замерзшими ногами:

– Я не могу туда идти. Как я папе в глаза посмотрю? Папе, Маленькому Джону, остальным… – она положила руку на чуть выступающий живот. Задувал ветер, сквер опустел, над Лондоном повисло неприветливое, темное небо. Смеркалось, но фонари еще не зажглись. В окнах гостиной особняка виднелся отсвет пламени в камине. Шмыгнув носом, девушка тяжело, устало опустилась на мокрую скамейку. Завернувшись в пальто, Тони расплакалась.

На Флит-стрит, Юджиния остановила лимузин: «Джон, отдай мне оружие».

Ожидая прибытия поезда, на перроне Юстонского вокзала, женщина оглянулась. Лотки с газетами выстроились у входа, под стеклянной, закопченной крышей. Юджиния заметила рукописные афишки продавцов: «Сенсационные фото аристократки в Daily Mail!». Леди Кроу отвернулась: «Откуда лорд Ротермир взял снимки? Значит, Тони не погибла? Где она?».

Владелец газеты, лорд Ротермир, поклонник Гитлера, поддерживал партию Мосли. Сын, во время визитов в Лондон, встречался с Ротермиром. Издателю, через Питера, передавали большие суммы денег, из рейхсминистерства пропаганды, ведомства Геббельса. После запрета на публичные собрания партии Мосли, Ротермир прекратил печатать статьи, откровенно восхваляющие британский фашизм:

– Все равно… – Юджиния посмотрела на большие часы, над головой, – Daily Mail остается рупором политики Чемберлена. Умиротворение Германии… – она поморщилась:

– Ротермир больше не призывает британских юношей записываться в партию Мосли, просто потому, что еврейские фирмы пригрозили отказом от размещения рекламы в газете. Деньги евреев он тоже не хочет потерять… – Юджиния, горько улыбнулась. На платформе было шумно, в динамике слышались объявления о прибытии поездов. Юджиния прищурилась, завидев локомотив.